Сводки от ополчения Новороссии
11.10.15. Интервью с Игорем Ивановичем Стрелковым. Часть 1.
"Крым - это не единое однородное образование, это Севастополь и остальной полуостров, во главе с Симферополем. И если в Севастополе в событиях «Русской Весны» участвовали фактически все жители, то на остальных территориях, при безусловной поддержке большинства населения, активную позицию занимали относительно небольшие группы людей, численностью до нескольких тысяч человек. Но, в любом случае, это был единый порыв.
В Донбассе, несмотря на многие сходные с Крымом факторы, все-таки все было по-другому.
Даже если сравнивать людей – они другие: Севастополь - это город русских моряков и их семей; остальной полуостров - это по большей части обслуживающий курорт персонал, хотя есть, конечно, и рабочий класс, и крестьяне, но сфера услуг преобладает.
Донбасс - это в основном рабочие, подавляющая часть которых занята в тяжелой промышленности или в шахтерской отрасли. Там все серьезней. Соответственно, решив для себя, что они хотят быть с Россией (о каких-то «независимых» республиках тогда даже речи не было), они стали за это сражаться.
В итоге в Донецке и Луганске началось то, что могло бы быть и в Крыму, не будь поддержки «зеленых человечков», чье присутствие парализовало милицейские и вооруженные силы Украины. А на Донбассе не было «вежливых людей», не считая немногочисленных добровольцев, но, тем не менее, люди поднялись сражаться за свою землю, за Россию. У них не было другой цели, кроме как вновь стать Россией, и то, что сейчас там происходит, для них является шоком. Сейчас, спустя полтора года, им рассказывают с экрана телевизора, что они - часть Украины, и сражались они, оказывается, всего лишь за «автономию».
Я был в Крыму, когда все начиналось.
Донецкая и Луганская области стали подниматься в своей борьбе, там начались народные восстания, причем и в Одессе и в Харькове тоже были схожие настроения, и я понял, что нужен там.
Наш крымский отдельный батальон специального назначения, численностью около двухсот человек, расформировали примерно за три недели до начала событий на Донбассе, при этом чуть ли не обвинив в создании незаконного вооруженного формирования. Мы не успели собрать сколько-нибудь необходимое количество людей, нужное для активных действий в крупных городах, поэтому вынуждены были выбирать небольшие города.
Совершенно случайно выбор пал на Славянск, так как к тому моменту освободительное движение там набирало обороты. Задача, которую мы ставили перед собой - занять город и организовать центр сопротивления. Мы должны были отвлечь внимание на себя, иначе Донецк и Луганск пали бы. И мы это сделали. Излишне объяснять, что подобное невозможно без полной поддержки мирного населения. И, оказавшись в Славянске, мы получили и лояльность, и поддержку. Более того, люди видели в нас авангард регулярных частей России, они ждали, что все пойдет по «крымскому» сценарию, и никто не предполагал, что будет такая кровопролитная и масштабная война. Люди ждали русских солдат и, увидев нас, радовались, что ожидания сбываются.
Не наша и не их вина, что все пошло не так, сценарий изменился.
Виноваты те, кто сказал: «Русская весна, Русский мир», а потом, сказав: «А», не сказали: «Б».
Произошла трагедия, людей обнадежили и… закрыли тему. При этом не учли одного – обратного пути нет.
Зайдя в Славянск, мы захватили стрелковое оружие, хранившееся в милицейских подразделениях, порядка ста пятидесяти единиц.
Первые три недели, самые тяжелые, мы не получали никакой поддержки. Украинские власти вывезли все оружие из окрестных городов, из всех РОВД, и когда наши бойцы вошли в Краматорск, они нашли там два учебных распиленных пистолета.
Штурмовать воинские части мы на тот момент были объективно не готовы, и, кроме того, это было не правильно с политической точки зрения, так как все ждали российские войска. Не только мы ждали, но и украинские военные тоже. Поэтому, превосходя нас по численности, вооружению и технике, они сидели по базам и не высовывались. Но поскольку все пошло по другому сценарию, российские войска не появились, против нас начались полномасштабные боевые действия с применением всех сил и средств, включая авиацию.
На момент эвакуации из Славянска, несмотря на всестороннюю поддержку населения, мы были в численном меньшинстве, и перед нами встал выбор: продержаться в полной осаде недели три, при этом потерять большую часть личного состава и позволить ВСУ полностью разрушить город, или спокойно отойти на другие рубежи, в частности в Донецк.
Сейчас приходит понимание, что если бы мы не оставили Славянск, нас бы там похоронили, и на этом вся борьба за независимость Донбасса была бы закончена. Донецк бы пал через неделю, может и раньше, Ходаковский договорился бы с Ахметовым, и все бы закончилось.
Я приехал в Донецк несколько раньше, чем основные колонны. Город меня встретил полностью мирной жизнью – много машин, масса людей на улице, загорают, гуляют, большое количество спортсменов бегает. Я смотрел на них и думал – на их родной земле идет война, а они культуру мышц разрабатывают. Было противно.
Что касается политической элиты Донецка, то на тот момент было полное двоевластие.
Т.е. в областной администрации сидел Бородай, там же были «покои» Царева, которого я, кстати, там никогда не видел. Там же находилось сформированное правительство и, одновременно, в городской администрации сидел мэр Лукьянченко, ставленник Киева, а по улицам ходила милиция, формально подчиняющаяся украинскому МВД, и т.д.
На въезде в город стояло несколько хиленьких блокпостов, которые, конечно, никого бы не остановили, да они никого и не проверяли. Город был абсолютно не готов к обороне, ни в военном отношении, ни в моральном. Все сидели, смотрели на Москву и ждали, что придут, помогут, не дадут крови пролиться. Тем более, тогда в местном правительстве сидели люди, которые не «горели», и, если считать косноязычного и нерешительного Пургина «народным трибуном», то это самый большой образец революционера в новом руководстве.
Губарев, после освобождения из Украинского плена, вернулся, но места для него уже не было, там сидел Бородай, который всех успокаивал, видимо имел основания: за полтора месяца пребывания на своем посту он дважды был в Москве, в отличие от меня, безвылазно находящемся на Донбассе. Пушилин – тут вообще слов нет, глава отделения МММ в Донецкой области, и это обо всем говорит.
Мы не ждали от России чего-то волшебного.
Все, что нам было нужно: первое – инструктора, второе – средства связи, третье, заметьте, только третье – боекомплекты. Первого мы не получили вообще, кроме единиц добровольцев. Средства связи были вообще на уровне первой мировой войны, в Славянске мне приходилось связных отправлять на велосипедах и мотоциклах, потому, что другого способа связи не было.
Мы отставали в формировании подразделений, пока мы формировали роту, украинцы выставляли против нас батальон. Единственное, что было на нашей стороне - это боевой дух, в отличие от частей ВСУ."